Ченцова Ольга Ивановна – кандидат юридических наук, основатель и управляющий партнер лидирующей национальной юридической фирмы «AEQUITAS». Ведущий юрист Казахстана в сферах энергетики и природных ресурсов, нефти и газа, разрешения споров, слияния и поглощений согласно ряду авторитетных международных изданий, таких как Chambers & Partners, The Legal 500, Who’s Who Legal. Один из учредителей Палаты юридических консультантов «Kazakhstan Bar Association», глава Комитета Animal Law Kazakhstan КазБара. Председатель Попечительского совета Общественного фонда «Хвостатый рай».
— Ольга Ивановна, инстинкт самосохранения велит нам держаться подальше от всего, что способно причинить боль. Поэтому жизнь обычного городского жителя, как правило, бывает бесконечно далека от ужасов, с которыми зооволонтерам приходится сталкиваться ежедневно. Как получилось, что хрупкая женщина, юрист с вашей квалификацией, положением и опытом, очутилась лицом к лицу с трагической ситуацией, в которой сегодня находятся бездомные животные в Казахстане?
— Мое участие в зоозащитном движении началось много лет назад с отдельных маленьких эпизодов помощи животным, подброшенным к дверям квартиры, больным котам или спасении в дождь из арыка маленьких щенков — с последующим их лечением и пристройством. Лет 10 назад мы переехали в новый для нас район, где неподалеку от дома к помойке регулярно коробками подбрасывали маленьких щенков. А на месте сносившихся по соседству домов хозяева оставляли на произвол судьбы своих собак и их потомство. Неподалеку проживала и по-прежнему проживает Елена Анатольевна Маркелова — дама элегантного возраста на пенсии, очень энергичная, любящая животных и имеющая опыт ухода за ними. Так получилось, что мы объединили усилия и вместе помогали животным. Один из первых опытов был таким. На помойку подбросили коробку с 18 щенками, примерно полутора месяцев. Я обратилась к знакомой зоозащитнице, которая посоветовала для щенков передержку. На передержке щенков заразили парвовирусом. Позже выяснилось, что передержка была не просто инфицированная, а очень недобросовестная — передаваемые в большом количестве продукты и медикаменты не доходили до щенков, и реально о них там не заботились. Видя это, мы бросились устраивать щенков в ветклиники и лечить их там. Многих спасли, но несколько щенков погибли, и это была плата за неопытность, как и у многих зоозащитников. Пока щенки находились в клинике, мы нашли неподалеку от наших домов в частном секторе место для маленькой передержки. Договорились с хозяевами дома и поселили выздоровевших щенков сначала в сарае, потом построили на территории участка маленький вольер, привели в порядок двор и за небольшую плату хозяевам держали на этой передержке всех вновь находившихся собак и щенков до момента пристройства.
Кормили, лечили, прививали, пристраивали в течение нескольких лет. Елена Анатольевна посчитала: со мной и без меня примерно за 5 лет ею было спасено и пристроено более 100 собак, щенков и кошек. Мое участие было преимущественно финансовое, но бывали моменты, когда и мне, и моей дочери приходилось активно кормить, лечить подопечных, иногда первый раз в 7 утра, а последний – в 12 ночи. А если они начинали болеть, то возить в клиники, долечивать — в общем, возиться по полной программе. Правда, у нас появились и помощники — молодые тогда еще парни Арман и Леша. Они помогали выгуливать, кормить и лечить щенков. Моя дочь Аня тоже очень много помогала в напряженные периоды: и кормила, и выгуливала, и уколы при необходимости им делала.
По поводу инстинкта самосохранения. Вы правы, есть такой инстинкт у людей, и у меня тоже — психологический порог возможной вовлеченности. Например, я ни разу не была в отлове, не могу туда зайти, зная, что многие или большинство из находящихся там животных – в том числе социальных, молодых, здоровых собак и щенков — обречены на смерть при существующей в нашей стране системе борьбы с бездомными животными. Для меня финансовая и иная помощь животным из отлова в приоритете, трачу на это максимально, что могу. К сожалению, это капля в море по сравнению с масштабами бедствия, и даже если б я и многие другие люди потратили 100% того, что имеют, это не решит проблему кардинально.
— В чем заключается ваша нынешняя работа по исправлению ситуации?
Три с лишним года назад я «созрела» для соцсетей, зарегистрировалась на фейсбуке и быстро начала получать информацию о реально существующей с бездомными животными картине. Начала помогать разным зоозащитным группам и приютам, отдельным волонтерам деньгами, продуктами, лекарствами, для некоторых животных была так называемым «финансовым куратором». И, к сожалению, периодически ошибалась в адресатах, как и многие люди, когда деньги передавала, по сути, мошенникам от зоозащиты. Сейчас помогаю гораздо более разборчиво, хотя, к сожалению, до сих пор иногда ошибаюсь.
Примерно два с половиной года назад в моей зоозащитной жизни начался новый этап — сотрудничество с Ириной Михайловой, известной в настоящее время в Алматы зоозащитницей, организовавшей два года назад приют «Хвостатый рай», а позже ставшей соучредителем одноименного фонда. Я, насколько могу, помогала и помогаю разным зоозащитным группам и волонтерам. Но Ирина была настолько активна, настолько горела идеей создания приюта, и настолько любит животных, что вовлекла меня и многих других людей в эту работу самым активным образом.
Например, большую помощь приют получает от известной в деловом мире и в зоозащите, очень харизматичной женщины Светланы Шагинян и ее замечательной команды. Светлана вообще помогает огромному количеству животных, фондов, приютов, и «Хвостатому раю» — тоже. В итоге совместного сотрудничества, а также помощи многих неравнодушных людей, приют в своей основе был построен практически за год. Работы в нем по-прежнему продолжаются, и много чего еще предстоит сделать. В приюте в настоящее время проживает (с учетом регулярного пополнения и пристройства) около 300 животных — в основном с улиц и из отлова. Я являюсь Председателем попечительского совета фонда, а учитывая, что Ирина вот уже 2 года посвящает зоозащитной работе все свое время практически в режиме 7/24, то и общаемся мы практически ежедневно и практически в любое время суток по самым разным рабочим вопросам и приюта, и фонда.
Но главное свое участие в зоозащите я, как юрист, вижу в работе над разработкой и совершенствованием соответствующего законодательства.
Моя юридическая специализация была достаточно далека от правового регулирования животных и зоозащитной деятельности. Хотя то, что я — цивилист, и даже имела счастливую возможность участвовать в разработке Гражданского кодекса РК, очень помогло разобраться со многими (увы, пока не со всеми) существующими правовыми проблемами в зоозащите. Юристов, разбирающихся в соответствующих вопросах, к сожалению, очень мало — их практически нет. И то, что есть такой известный в зоозащите человек как Лилия Сарсенова, юрист по профессии, создатель Ассоциации по защите животных INUCOBO — это большая удача. Мы с Лилией очень часто обсуждаем разные правовые вопросы, возникающие на практике, обе являемся членами комитета Animal Law КазБара (в настоящее время КазБар преобразован в Общественное объединение «Палата юридических консультантов Kazakhstan Bar Association»). В январе этого года мы с Лилей опубликовали совместную статью «Обращение с животными в Казахстане и необходимость совершенствования законодательства», содержащую первоначальный анализ правового регулирования соответствующих вопросов.
Мы также вместе работали над декабрьским 2018 года вариантом проекта Закона РК «Об ответственном отношении к животным», и, по сути, продолжаем эту работу в настоящее время. Сама я, участвуя в различного рода научно-практических конференциях, стараюсь максимально выступать с сообщениями по различным проблемам правового регулирования зоозащитного движения. Кроме того, юридическая фирма Aequitas, управляющим партнером которой я являюсь с момента ее создания 26 лет назад, безвозмездно оказывает возможную профессиональную помощь зоозащите. Например, юристы фирмы — прежде всего Таир Культелеев — помогли создать за последний год четыре Общественных зоозащитных фонда и одно Общественное зоозащитное объединение, которые активно работают в Алматы и Талдыкоргане.
— Практика показывает, что бродячие животные в большинстве случаев имеют домашнее происхождение. Как сегодня, в отсутствие необходимых законодательных механизмов, можно попытаться привлечь к ответственности людей, допускающих бесконтрольное размножение питомцев?
— Увы, практически никак. Согласно Гражданскому кодексу, животные — это вещи, а их потомство — законный приплод, который в отсутствие специальных законодательных регуляций принадлежит хозяевам вещи, которые могут и с вещью, и с приплодом делать практически что угодно, в том числе и выбросить. При существующей диспозиции статьи 316 Уголовного кодекса РК их практически нельзя привлечь за жестокое обращение с животными, потому что для этого нужны такие обстоятельства, как хулиганские побуждения, применение садистских методов или присутствие малолетних. Поэтому решением данной и многих сопутствующих проблем может быть только массовая стерилизация с одновременным введением ответственности за выбрасывание животных. А пока возможна только агитационная работа волонтеров с населением, с призывом воспользоваться имеющимися в некоторых городах бесплатными акциями по стерилизации. Но надежд на такой вариант крайне мало: акции ограничены, а многие собственники не хотят пользоваться даже бесплатной стерилизацией. Людям проще утопить или выбросить потомство, чем стерилизовать свое животное.
Только изменение политики государства и соответствующее системное изменение законодательства в отношении животных может изменить ситуацию, в том числе законодательное установление ответственности собственников и владельцев выброшенных на улицу домашних животных, усиление ответственности за жестокое обращение с ними. Нужна масштабная помощь государства и льготы при стерилизации домашних животных с целью избежания нежелательного потомства (взамен оплаты из государственного бюджета жестокого и дорогостоящего убийства собак и кошек в масштабах страны), организация государственных приютов для животных, и так далее.
А пока мы, те, кто знает реальную картину, вынуждены жить с ощущением зоофашизма рядом с каждым из нас. И это психологически бывает крайне тяжело. Помощь конкретным животным из того же отлова или с улиц помогает выдерживать и не опускать руки. Но я знаю, что многие зоозащитники на время или насовсем отходят от зоозащиты, удаляются из соцсетей, чтобы не видеть, не слышать и не знать про очередные зверства в отношении животных, да даже про очередных выброшенных котят или щенков, сбитых или покалеченных машинами, людьми, часто детьми при попустительстве родителей, опять же — про отлов. Потому что не хватает сил, физических и эмоциональных, не хватает денег, хороших ветврачей, клиник… Ту же чуму мало где лечат, еще меньше где — лечат хорошо. Хотя опытные волонтеры приноровились и зачастую сами вполне успешно лечат это тяжелое, и, по мнению многих ветврачей, безнадежное заболевание.
— Помогает ли отстрел снизить численность безнадзорных животных?
— Не помогает ни отстрел, ни другие способы убийства. Различные зарубежные исследования показывают, что при отстреле бездомных (заодно часто и домашних) животных оставшиеся размножаются много быстрее. Казахстанские реалии свидетельствует об этом же. А практика опять-таки подтверждает, что всех не переловишь и не перестреляешь! Мы видим официальные рапорты соответствующих госорганов о количестве ежегодно убиваемых собак и кошек: цифры и бюджеты и по регионам, и по стране в целом только растут, а количество бездомных животных не уменьшается. И напротив, мы имеем противоположные примеры: зарубежный опыт показал, что примерно за 5 лет при массовой стерилизации животных и других сопутствующих мерах (не убийстве!) страны кардинально решали проблему бездомных животных. На прошедшей 5 июля 2019 года в Нур-Султане зоозащитной конференции Ириной Келлер, руководителем приюта Актос из Тараза, был приведен очень показательный пример. На выделенный государством 1 млн тенге в 2016 году волонтерами приюта было стерилизовано около 600 кошек. После этого около 2-х лет приют не испытывал проблем с ненужными населению котятами — их попросту не было.
— Расскажите о своих питомцах.
— Я выросла в селе, и всегда у нас были дворовые собаки — умные дворняги, а отношение к ним было довольно простое — это звонки, которых кормили-поили, а дети с ними играли. Одно время очень хотела завести золотистого ретривера — как-то в одной из зарубежных поездок увидела на улице такого красавца, подумала — вот такого себе и заведу! В итоге сейчас у меня в квартире 2 подобранные еще щенками беспородные собаки — Фрося 11 лет и Дружок 5 лет. Фросю подобрала 2-х месячным щенком в горах по дороге на дачу, Дружка — за забором нашего дома, среди животных, брошенных хозяевами снесенных домов. Обе были с серьезными проблемами по здоровью. Изначально я не планировала их оставлять в квартире, тем более двух. Моя мать, прожившая основную часть жизни в селе, не понимала, как вообще можно держать собак в квартире, и очень активно призывала еще щенком Фросю кому-нибудь отдать. Но со временем Фрося, маленькая беспородная собачка с довольно вздорным характером, стала ее главным другом: мать ежедневно утром и вечером приходит к нам, чтобы погулять и пообщаться с нею. Когда в квартире появился Дружок, реакция была примерно такая же — куда второго, да еще такого? Но девать Дружка было некуда. Мы его подобрали 3-х месячным щенком и принесли на нашу маленькую передержку, о которой я упоминала, и даже пристроили, казалось бы, в хорошие руки. Но при контроле пристройства я поняла, что руки не очень хорошие, и забрала его, уже заболевшего. После тяжелейшего парвовируса, буквально через несколько дней после выписки из клиники, Дружку срочно пришлось делать операцию на почке. Чудо, что он выжил! Дружка выписали из больницы худого, еле живого, нуждающегося в длительной реабилитации — вот и принесла его домой. Года три еще продолжались всякие серьезные проблемы, начиная от аллергии и кончая проблемами поджелудочной железы. Но теперь основные сложности позади, Дружок практически здоров, он всеобщий любимчик, умный и субъективно очень красивый! Обе собаки – безусловно, члены нашей семьи.
— Принято считать, что забота о бездомных животных – удел неудачников, которые пытаются хоть чем-то компенсировать собственную невостребованность. Люди, выступавшие на конференции, оказались серьезными, образованными, известными и очень занятыми – как говорится, просто так на улице не встретишь. Кто ваши единомышленники? И от чего зависит, услышит ли человек писк брошенного котенка или пройдет мимо?
— Я не знаю, насколько распространено мнение, что забота о бездомных животных — удел неудачников, но никаких предпосылок для такого вывода не вижу. Среди зоозащитников (не путать с зоошизой!) имеются самые разные люди — по профессиям, возрасту, по материальному и социальному положению. Вот только мужчин явно меньше, но среди них есть очень яркие личности. Встречаются в зоозащите семейные пары, и это здорово, потому что эти люди – единомышленники. Но надо признать и тот факт, что из-за зоозащитной деятельности семьи иногда и распадаются, потому что далеко не каждый из супругов готов с пониманием и терпением относиться к зоозащитной работе мужа или жены. Объединяет зоозащитников, как я думаю, прежде всего, сострадание к животным. Они не смогут пройти мимо пищащего котенка или щенка, и даже если на данный момент нет решения проблемы для конкретного животного, они будут такое решение искать. И, кроме того, у зоозащитников существует способность обнаруживать нуждающихся в помощи животных на каждом шагу. А вот способность к состраданию в людях, как правило, развивается, если двигаться в правильном направлении. Мне недавно одна женщина, в дом которой несовершеннолетний сын принес сначала щенка, потом больного котика, сказала, что раньше она особо не реагировала на бездомных собак и кошек. Но с тех пор, как в семье появились животные, отношение к бездомным очень изменилось — всех теперь жалко, всем хочется помочь. Я сама, пока не знала реальной картины в отлове, ничего не делала для отловленных животных. А когда узнала и осознала, как там все ужасно, то очень много сил трачу на помощь хоть кому-то из них.
Мои единомышленники — самые разные люди, в том числе те, о которых я говорила — с кем спасали щенков у дома, с кем строили приют, с кем работаем над предложениями по изменениям в законодательство, с кем так или иначе помогаем животным — вместе и по отдельности. И конечно, считаю единомышленниками не только тех, с кем лично знакома, а всех тех людей, с кем мыслим примерно в одном направлении и мечтаем о благополучии животных в нашей стране.
источник статьи: http://ekaraganda.kz/?mod=news_read&id=87381&fbclid=IwAR1BcWJR6TC9wuGXasT3z-wXz1bcPm1EtlAKRe051YE0q4Hfgq9DIO-w96g
